Волшебный сон любви - Страница 29

— Я это почувствовала и не могла допустить, чтобы ты совершила ошибку, — возразила Триш.

— Все равно я никуда не пойду!

— Почему, черт побери, ты не пойдешь?

— Мне кажется, я его разлюбила!

Триш от изумления села мимо стула и шлепнулась на пол. Потирая ушибленное место, она с трудом поднялась.

— От твоей непредсказуемости калекой станешь, — проворчала она и, выпрямившись, принялась отчитывать подругу: — Ты в самом деле сумасшедшая, Пат! Столько лет бредить эти лордом, думать о нем, когда не было ни малейшего шанса с ним увидеться, а теперь он приглашает ее на свидание, а она кочевряжится. У вас начинается роман. Понимаешь, Пат, роман!

— Нет у нас никакого романа! Это был только сон — волшебный или ужасный, но лишь сон!

— Ты просто трусишь! Хватит жить в мечтах. Ты любила придуманного тобою человека, а перед настоящим пасуешь. Возможно, он и любви твоей не достоин! Пат, возьми себя в руки! Ты же можешь быть серьезной, практичной и решительной. Вперед, Пат! — И видя, что ее слова не оказывают никакого действия на подругу, добавила: — Если не пойдешь к нему, я порву с тобой все отношения. Имей в виду, что завтра я жду подробного отчета.

11

На следующий день Патриция не пришла к подруге. Триш увидела ее несколько раньше. Было уже далеко за полночь, когда в коттедж супругов Вуд раздался звонок. Тед пошел открывать дверь, а Триш, накинув на себя халат, медленно поплелась следом. Звонок встревожил ее. Время было не совсем подходящим для визитов вежливости. Сердце Триш заныло. И предчувствие ее не обмануло.

Это была Патриция. Растрепанная, с трясущимися губами и почему-то без туфель, в одних колготках, она стояла, прислонившись к дверной притолоке. На ней не было лица.

— Триш, срочно звони в полицию. На Пат напали... — закричал Тед.

Но его жена, более сообразительная, оттолкнула мужа и втянула Пат в дом. Версия мужа показалась ей малоубедительной. Она лучше знала Патрицию. Подруга могла постоять за себя, и еще как! Здесь дело в другом. Не оказался ли лорд Айлингтон последователем маркиза де Сада? Что он заставил делать Патрицию, если она среди ночи прибежала к Триш? И куда делись ее туфли? Почему-то этот вопрос волновал ее больше всего.

Она усадила Патрицию в кресло, принесла ей чай. Пусть сначала наберется сил. Расспросить подругу Триш еще успеет. Тетушка Аби всегда говорила, что хороший чай, в меру сладкий, с капелькой молока согревает душу и лечит тело.

Триш усмехнулась. Она никогда не видела родственниц Патриции. Но подруга так часто о них говорила, что Триш уже казалось, что она знакома с обеими тетушками и знает то, что они сказали бы по тому или иному поводу. Иногда Триш поражалась их черствости. В том, что они любят Патрицию, как собственное дитя, Триш не сомневалась. Но как они могли оказаться такими жестокими и запретить племяннице к ним приезжать — этого она не понимала.

Триш отмахнулась от своих не вовремя пришедших мыслей и сосредоточила внимание на подруге. Та молча пила чай. Она выпила целую чашку и тут же налила себе вторую, потом третью. Патрицию явно мучила жажда.

Неужто лорд Айлингтон заставил бедняжку есть соль? Постепенно в голове Триш сложилась целая картина тех мучений, которым подверглась подруга. Если бы придуманное Триш записать в виде сценария, то поставленный по нему фильм по закручиванию сюжета и удивительным приключениям мог потянуть бы на «Оскара» и огромный кассовый сбор был бы точно ему обеспечен.

— Он бросил тебя в темницу и даже не напоил чаем? — наконец нарушила молчание Триш.

У Патриции широко распахнулись глаза. Вопрос вывел ее из состояния транса. Она усмехнулась и сказала:

— Нет, Триш, не напоил!

— Подлец! — вырвалась у Триш емкая характеристика лорда Айлингтона.

С таким определением личностных качеств Чарлза Патриция была полностью солидарна. Другое слово и подобрать трудно.

— Рассказывай, — настойчиво потребовала Триш.

Патриция опять налила себе чаю и сделала глоток. Ей не хотелось заново переживать случившееся с ней, но перед глазами против воли предстали недавние события.

Встреча началась тривиально. Ресторан «Кетнез» был оформлен в стиле эпохи короля Эдуарда VII, придающий ему своеобразное очарование. Этот дизайн обязательно одобрили бы ее тетушки, подумала Патриция, входя в ресторан.

— Здравствуй, Патриция, — приветствовал ее Чарлз. — Ты отлично выглядишь, только несколько необычно одета.

Патриция растерялась. Она чувствовала в голосе Чарлза радость, любование ею и мягкое подтрунивание. На ней были темно-сиреневые брюки и блузка того же цвета с мелким, едва заметным узором тоном светлее. Триш одобрила ее наряд, хотя самой Патриции хотелось одеться более ярко. Чем же Чарлз недоволен? Как всегда, встреча с Чарлзом, лишила ее присущей ей сообразительности.

— Ты шутишь? — простодушно спросила она.

— Чуть-чуть. Вчера в магазине за прилавком ты была в сногсшибательном вечернем туалете, — мягко улыбаясь, проговорил Чарлз, но в его глазах по-прежнему сверкал насмешливый огонек.

— И ты решил, что сегодня я приду в наряде для канкана? — сердясь на себя за то, что снова готова растаять как воск при встрече с ним, ворчливо заметила Патриция.

— Не сердись, — заметил он. — Признаю, что пошутил неудачно, но мы встречаемся только второй раз, поэтому отнесись снисходительно к моим дурацким замечаниям.

— Ладно, — ответила Патриция, но душа ее продолжала возмущаться. Над кем он иронизирует? Над собой или над ней? Но в обоих случаях ответ для нее неприятен. Если он стыдится ее, то Патрицию это ни в коей мере не устраивает. А если он смеется над собой, что не мог устоять и пришел сюда, то она не видит никакой перспективы их отношений.